Директор Польской школы

Друзья, всем привет! Сегодня я предлагаю Вам прочесть необычный рассказ. Автор не я, он указан в самом конце рассказа. Я разместил этот рассказ на своём блоге в рамках проекта «Открытый народный блог». Сразу предупрежу, Автор плохо знает русский язык, а я совсем не знаю польский. Общими усилиями мы создали этот текст. Прошу простить, если Автор что-то не так перевёл, или я не так отредактировал. Надеюсь, что нам удалось передать общий смысл в том виде, в каком он задумывался изначально. Приятного чтения! И я, и Автор рассказа будем очень рады Вашим комментариям!

Предыстория

В начальную школу я ходил в 80-ые годы. В Польше это было очень горячее и непростое время. Страну разрывали забастовки и демонстрации. Все разговоры были о политике, даже на уроках в школе. Большинство граждан были против коммунизма. И вот, систему наконец изменили…

Но новая власть очень быстро забыла про простых рабочих. Сегодня рабочие имеют гораздо меньше прав, чем при коммунизме. Проще говоря, вместе с тем, что не нравилось людям, исчезло и много хорошего.

Мой рассказ правдив, за исключением, конечно, встречи с Директором и его отъезда за границу.

Школа

Недавно мне довелось побывать в моей старой школе. Мне нужно было восстановить свидетельство об обучении, которое то ли просто потерялось, то ли осталось в одном из многочисленных заведений в которых я работал. В это время у меня не было работы, и свидетельство требовалось для обращения в бюро (возможно в биржу труда – примечание редактора). Можно было найти работу и без документов, но только неофициально.

Неофициально я уже работал. В итоге, один босс задолжал мне семь тысяч, второй — четыре тысячи… Я просто хотел, чтобы мне уже наконец заплатили. Мне так надоело всё это, что я собрал и подготовил себе все документы, необходимые для простой работы на кухне или для работы миссионером.

Я вошел в знакомые тяжелые двери, и я огляделся в поисках секретариата – он был там же, где и раньше, рядом с кабинетом Директора Теофиля Gruszczyka.

— Привет, товарищ Maciej!

— Что? Кто Вы… Доброе утро, Господин Директор! Вы всё ещё работаете? Вот уж никак не ожидал, что увижу Вас…

-Товарищ Maciej, я здесь, потому что меня пригласили на 60-летие школы, и честно говоря я очень устал от поездки… А Вы, товарищ, что Вы здесь делаете?

-Господин Директор, ведь… Я… Мне приятно… Но, прошу, называйте меня просто по имени, как раньше. Без слова «товарищ». Вы ведь знаетe, что никто из моей семьи, включая меня, не состоял в Коммунистической Партии. Я работаю… То есть, теперь ищу работу. А вообще, я столяр. Работа у меня есть, но работодатель не собирается за неё платить…

-А вы помните, Тов… помнишь уроки Гражданского Воспитания?

— Простите, Господин Директор, может выпьем по чашке кофе? Вы наверняка устали после поездки. А на работу я не спешу, можем посидеть, вспомнить старые времена.

-Хорошо, Только плачу я! Моей пенсии вполне хватит, чтобы угостить тебя.

Пока мы шли до ближайшего небольшого кафе, я лихорадочно рылся в памяти, чтобы вспомнить всё: годовщины, академия… Может я читал какое-то стихотворение Маяковского? Или какой-нибудь коммунистический текст? Иначе почему он называет меня Товарищем? Директора всегда высмеивали за его иногда обездоленные высказывания. В то время не было никого, кто бы Его поддерживал.

Мы сели в углу за один из четырех столиков. Непроизвольно я оглянулся, но мое беспокойство было необоснованным. Встретить сейчас, после 30 лет, кого-то из прежних учеников было, скорее, невозможно.

— А где Вы сейчас живете Директор? — прервал я молчание после того, как мы дождались свой кофе.

— Ни за что не догадаетесь, товарищ — в середине Африки!

— Что Вы там делаете??? — опять он назвал меня товарищем. Может он хочет таким образом заманить меня на какую-то годовщину или встречу?

— Я обучаю африканцев. Они с большим интересом и удовольствием изучают труды Карла Маркса.

— Ну, это правда. А здесь, скорее всего, мало кто сейчас помнит и любит те времена. Но почему Вы называете меня товарищем?

— Maciej, знай. Во-первых, старые коммунисты всё знают. А во-вторых, у меня есть интернет и там я нахожу всё то, что ещё не знаю. И о Тебе там можно найти гораздо больше, чем даже сам ты о себе знаешь. Где ты был 1 Мая в этом году?

По правде говоря, услышав эту дату, я стыдливо покраснел. Не то, чтобы мне было стыдно за участие в походе. Просто течение времени и жизненные ситуации нередко провоцируют нас противоречивые поступки.

-Ну… Там в походе…

— А что было на знаменах за Тобой?

— Там были… Да, да, там были Маркс, Энгельс, Ленин – но они только у двадцати человек были.

Я вспомнил, как нас развеселило известие о падении одного из таких изображений, размещённом на доске, в пропасть, в Высоких Татрах. Это сделали студенты и Директор видел это. Доска всё быстрее и быстрее катилась по крутой траве, пока, наконец, не рухнула, наделав в горах, как обычно, много грохотa.

— Всё это есть у меня в компьютере. Ответь мне ещё на один вопрос. Какую книгу ты видел последний раз и где?

Я начал объяснять, что тогда, 35 лет назад, и сейчас… И казалось, что нет никакой разницы между тем, что было тогда и что происходит сегодня. Я пытался найти объяснение тому смеху, оправдание. Если бы это произошло сегодня, я бы просто переступал с ноги на ногу.

Мне вспомнилось, как мы подпортили стул Директору. И когда Директор собрался присесть – он с треском упал на пол. Он погрозил нам пальцем: «Я узнаю, кто это сделал». Почему, черт возьми, тогда он так и не узнал ничего, а теперь знает всё?

— Ну, так как мы находимся на этой теме, это была книга «Почему Маркс был прав». Я видел эту книгу в партийном помещении.

Я применил старый метод в отчаянной ситуации – переход в наступление. Но мой голос, скорее всего, не позволил мне получить стратегическое преимущество.

Директор снял очки хорошо известным мне движением, вздохнул, протер их, и вдруг совершенно изменил тон.

— Видишь, Maciej, я знал, что многие из вас — это хороший материал. Но Вы находились под влиянием реакционной пропаганды. У меня, ты знаешь, нет такого образования как у ваших родителей. Когда мне было 12 лет, я был вынужден работать на Гитлера…

— Я помню, как Вы рассказывали, что однажды Вам приказали красить двери 10-метровой высоты без защиты и страховки.

«Да. Потом партия отправила меня в колледж, на политический курс, и это все моё обучение. Всю жизнь я проработал в школе, — его голос снова стал жёстким, — всю жизнь ругал кого-то за бег по коридору, но всю жизнь я придерживался одной истины. И у меня в чемодане этa же книгa. Может только заголовок немного другой, да и напечатана она пораньше – в 1948 году».

Я совершенно не знал, что сказать, потому не было смысла пробовать. В голове летали какие-то беспорядочные образы, которые я даже не пытался упорядочить. Встреча со старым, а, скорее — очень молодым «я», какие-то листовки, набитый газетами рюкзак, перцовый баллончик на улице, встречи с бездомными, варшавские трущобы, ожидание выплат неделям за работу при температуре около нуля… Наконец-то вспомнил – да, раздевалка!

Мы вышли на улицу. Красочные неоновые огни били светом, разноцветная толпа веселой молодежи – всё смешалось перед глазами, как какой-то водоворот реки.

Молодежные кафе и бары сделали из площади место для развлечений. Раньше-то здесь можно было только в морду получить, других развлечений не было. Со мной здесь ничего не происходило. Только один раз мне досталось большое мороженое, купленное в честь окончания учебного года – подарок от бабушки.

Мой отец – человек с чувством юмора. Он часто пародировал Директорa и повторял его интересные фразы и высказывания, как анекдоты.

В тот день я спешил поскорее попасть домой, потому что у меня была новaя история. Я хотел, как каждый ребенок, развеселить Папу.

— Знаешь, что сегодня было с Gruszczykiem?

— Ну скажи, что опять придумал этот идиот?

— Он наказал меня, дал метлу и заставил убирать раздевалку. Но потом пришел расстроенный, вырвал у меня метлу и сам подмёл!

— Что? Почему? Что ты cделал?

— Эм… Ничего, я просто подметал, а он сказал – «Ты неправильно метёшь, это нужно делать с сердцем!».

В предвкушении веселья, я наблюдал за лицом Отца. И даже после тридцати с лишним лет, я могу точно описать, как менялись тогда его глаза. Они стали серьезными, и как бы потерянными, улыбка медленно исчезла с его губ.

Наконец, я услышал тихий и задумчивый голос: «Нет, в этом он прав…».

После получения свидетельства об окончании школы я был неприятно удивлен. Я думал, что по окончании восьмого класса у меня были оценки получше.

Я не пошел на мытье. Я получил работу по своей профессии. Хоть я и работал по 16 часов в день, да и страховку платил сам. Случалось, что в течение дня было время для того, чтобы съесть один сэндвич. Но платили без задержек. Оплаты с трудом хватало на одного человека.

Не знаю, научился ли я работать с сердцем, скорее всего, я так и подметаю, без сердца.

Но точно знаю, что сейчас таких людей, которые бы работали с сердцем, очень не хватает. Хотя я и сегодня с Директором не согласен, но уже по-другому.

Так подметают, наверное, только в самых строгих монастырях, и, может быть, только там и держатся всю жизнь одной истины.

Автор рассказа и фото: Maciej Jaroszewski.